Дискуссионный клуб журнала "Русский переплет"
Просьба вести дискуссию корректно:
- неконструктивные высказывания будут убираться
- будут уничтожаться все анонимные высказывания
"Мудрый человек всегда долго размышляет прежде, чем что-нибудь
подумать." ("Графоманы")
"Самое
дорогое, что есть в сей юдоли печали - это учтивость и
корректность." (Василий Пригодич)
"Как уст румяных без улыбки,
Без грамматической ошибки
Я русской речи не люблю..."
А.С.Пушкин
| Дискуссионный Клуб посетило |  | человек. |
- Валерию Суси
Дорогой Валерий Иванович! С большим удовольствием прочитал фрагмент Вашей повести (нажимал-нажимал на кнопку "дальше" - не "раскрывает", увы). Весьма и весьма хорошая проза, выделанная, с тонким психологизмом. А что исповедально-бытоописательная, так на этом вся русская литература стояла, стоит и стоять будет. А то, что повесть содрогательно грустна и печальна, так мы не в Бельгии живем. Ваша повесть очень хороша, пронзительно трогательна и сквозь слезы смешна. Такова наша жизнь. Вы - не барышня, я - не кавалер, чтобы говорить Вам комплименты. Прекрасно, что повесть уже несколько раз напечатана. Желаю Вам милостей козы Амалфеи. Примите мои уверения и проч.
- Тот кто скрылся за псевдонимом "stat'ya" совершенно прав!
- Сергею Шеншину
Дорогой Сергей! Брюсову пришлось заплатить за "знание" страшной судьбой и страшной смертью. Об "Огненном Ангеле" - великолепный роман - см.: С.С.Гречишкин, А.В.Лавров. О работе Брюсова над романом "Огненный Ангел" // Брюсовские чтения 1971 года. Ереван, 1973. С. 121-137 (история создания текста); С.С.Гречишкин, А.В.Лавров. Биографические источники романа Брюсова "Огненный Ангел" // Ново-Басманная, 19. Сборник. М., "Художественная литература", 1990. С. 530-580 (описано "оккультное" нападение на Андрея Белого).
- Прелесть какая, этот пост 14753. Интересно, что чувствуют люди, когда пишут такой полупорнографический бред? И когда "сливают" его для общего пользования? Поделитесь. Слабо?
- Уважаемый Сергей Сергеевич!
Я по поводу Брюсова. "Огненного ангела" читал в детстве, почти не помню, а потому самостоятельного вывода сделать не могу - пришлось ли Брюсову действительно заплатить чем-нибудь за, скажем так, "знание" или "посвящение"?
P.S. Ваши отрывочные воспоминания потрясающе интересны.
- Дневник я начала вести, когда мне исполнилось 16 лет. В этот день мой отец, богатый скотопромышленник, вернулся из Парижа и привез мне в подарок норковую шубку. Девушка я была с хорошей фигурой. Шубка сидела на мне великолепно. Было лето и вместе с ним заканчивались мои каникулы. Осенью я должна была пойти в 10 класс, А потом, как этого желали мои родители, меня ожидал медицинский институт. Пока же я отдыхала на нашей загородной даче в мире радужных надежд и ожиданий. Я много читала и с некоторых пор с особым интересом журналы и книги в основном в сексуальном плане. Эти книги и журналы меня сильно волновали, вызывая новые, еще не понятные мне чувства.
Впрочем, я здесь была не одинока. Моя подруга, 17-летняя Марта, тоже уделяла много внимания подобной литературе. Мы с повышенным интересом рассматривали журналы и книги, где в хорошо иллюстрированных фотографиях и картинках можно было увидеть все формы полового сношения.
Вечером в честь дня моего рождения собрались гости. Среди них был друг нашей семьи Фред, один из папиных компаньонов по фирме. Это был высокий, красивый мужчина 45-48 лет. Когда папа был в разъездах, Фред часто навещал наш дом и мы все его любили. Вместе с ним впервые к нам приехал его сын Рэм, студент университета, где он занимался на юридическом факультете. Это был красивый парень лет 22. Он приехал из Англии на каникулы. Hас познакомили и мы вместе с Мартой и другими девочками составили веселую компанию. Гости разъехались поздно, и я пригласила Рэма навестить меня на даче, на что он дал согласие.
Через два дня папа уехал в Осло, а вечером приехал дядя Фред. Он был как всегда в хорошем настроении и привез с собой несколько коробок с кинолентами. Он был большой любитель этого и узколенточные фильмы были его хобби.
Раньше мы вместе просматривали его киноленты, но сегодня почему-то мама сказала, чтобы я шла в гости к Марте, а картины они посмотрят сами. Раньше когда мама отправляла меня гулять, у меня не возникало никаких подозрений, а сегодня какое-то недоверие закралось ко мне в душу и я решила схитрить. Сделав вид, что ухожу гулять, я нарочно хлопнула дверью и незаметно проскользнула в свою комнату. Через некоторое время я услышала, как застрекотал аппарат и послышались звуки задушевной музыки. Я потихоньку приоткрыла дверь и заглянула в гостиную. Там никого не оказалось. Звуки шли из маминой спальни. Я заглянула в неплотно прикрытую дверь и увидела небольшой экран, который висел напротив маминой постели.
То что я увидела на экране привело меня в состояние крайнего удивления. Совершенно голый мужчина с высоко торчащим членом обнимал голую женщину. Потом он положил ее поперек кровати, высоко поднял ноги, которые оказались у него на плечах и стал проталкивать свой огромный член между ее ног.
Потом он еще что-то делал с ней. Я стояла как окаменелая, не имея сил оторвать глаз от экрана. Вдруг лента закончилась и аппарат автоматически остановился. Я перевела глаза и увидела маму с Фредом.
Моя мама, милая, красивая, чудесная мама, перед которой я преклонялась, сидела на постели совершенно обнаженная в объятиях голого дяди Фреда. Одной рукой он держал маму за грудь, а другая его рука была где-то между маминых ног. При розоватом свете торшера я отчетливо видела их голые тела. Фред прижал к себе маму, губы их слились в долгом поцелуе и мама опустилась на кровать, широко раздвинув согнутые ноги.
Фред улегся на маму сверху, и оба они тяжело задышали. Я едва не закричала и не помню как очутилась в своей комнате. Увиденное потрясло меня, в голове шумело, сердце стучало так сильно, что казалось, выскочит из груди.
Правда, подобные картины я видела у Марты в журналах, но ведь то были картины, а это действительность и... моя мама.
Я невольно коснулась рукой своих половых органов и сразу же отдернула руку, она была влажной и горячей.
Hочью мне снились голые мужчины и женщины. Я просыпалась в состоянии непонятной мне тревоги, и вновь тревожно засыпала.
Утром мама позвала меня завтракать. Я внимательно посмотрела на нее, но никаких изменений не заметила. Она как всегда была свежа, а сегодня особено красива и находилась в отличном настроении. Я даже начала думать, не приснилось ли мне все это. Весь день я гуляла одна в лесу, а вечером зашла к Марте. Она была рада моему приходу и вытащила целую кучу новых журналов, которые мы с жадностью начали рассматривать. Теперь я с особым интересом разглядывала разные детали порнографических фотографий, сравнивая их с недавно увиденным дома.
Я была сильно возбуждена и рассказывала Марте о кинокартине, которую случайно подсмотрела вчера. О маме и Фреде я, естественно, ничего не сказала. Марта слушала меня, затаив дыхание. После этого мы с Мартой не виделись несколько дней, так как она вместе с матерью уехала в Копенгаген. Я гуляла со своими подругами, боясь делиться с ними своими впечатлениями. Вечером на своей машине приехал дядя Фред и привез от папы письмо. Теперь, зная об отношениях мамы с Фредом, я была на страже и уже знала, что будет вечером. После ужина мама как бы невзначай спросила, что я собираюсь делать. Я ответила, что пойду с девочками в парк и приду поздно. Только не очень, сказала мама и я отправилась одеваться. Как и в тот раз я решила обмануть их. Выйдя в коридор, я хлопнула входной дверью и хотела спрятаться у себя в комнате, но какой-то чертик подстегнул меня, и подумав, я юркнула в мамину спальню, спрятавшись за тяжелой портьерой. От страха и волнения у меня стучало в висках, но ждать пришлось недолго. Скоро мама и дядя Фред вошли в спальню и стали быстро раздеваться. Фред хотел потушить свет, но мама сказала: "Ты же знаешь, что я люблю при свете" и зажгла торшер. Комната сразу наполнилась розоватым приятным светом, в котором отчетливо видны были голые тела любовников. Дядя Фред поцеловал маму и уселся на край кровати, как раз боком ко мне, и я отчетливо увидела, как из копны волос торчал высоко его большой член, точно такой, какие я неоднократно видела в журналах и кинофильмах. К Фреду подошла моя мама, опустилась перед ним на колени и, обхватив двумя руками член, стала его гладить, называя ласковыми именами, точно он был живой человек. И тут произошло самое страшное. Мама неожиданно опустила голову и открытым ртом обхватила головку члена, стала его целовать и нежно сосать, как большую соску. Я видела из своего укрытия как ее губы обволакивали головку члена и какое у нее было счастливое лицо.
В это время Фред нежно ласкал ее груди и все это происходило в двух шагах от меня. От охватившего меня возбуждения, я едва стояла на ногах, но выдать себя было нельзя, да и интерес к происходящему был велик. Hо вот мама, моя любимая мама, которую я считала самой чистой женщиной на свете, выпустила изо рта член, стала целовать и благодарить Фреда. Дядя Фред встал, а мама легла поперек кровати, высоко подняв кверху широко расставленные ноги. Фред встал между маминых ног, которые неожиданно оказались у него на плечах, и стал проталкивать свой член в мамино влагалище. При этом он быстро двигал низом живота, и я видела как член входит и выходит в маму и слышала как при этом погружении раздается хлюпанье. При этом мама протяжно стонала, а потом тяжело задышала. Так продолжалось несколько минут, которые мне показались целой вечностью. Hо вот мама издала долгий протяжный вой, резко задергалась всем телом и опустила ноги. Фред вынул из нее свой член, стал ее целовать и опустился рядом на кровати. При этом его член продолжал торчать кверху и мама одной рукой его теребила и гладила. Так они пролежали на постели минут десять и мама благодарила Фреда, что он дал ей возможность "хорошо кончить". Я думала, что они теперь оденутся, но я ошиблась. Фред что-то сказал маме, она встала у края кровати, уперлась руками в постель, а Фред встал позади мамы, раздвинул руками ее бедра, его член сразу же вошел в маму. После этого он стал медленно вынимать и вновь вгонять в мамино влагалище член. Мама сначала стояла спокойно, но потом завертела тазом и при каждом погружении в ее тело члена, страстно стонала. Вдруг Фред и мама заметались. Мама начала поддавать задом в сторону члена, который все быстрее и быстрее входил в нее. Фред что-то закричал, плотно прижался низом живота к маминому заду и оба они повалились на постель. Я поняла, что стала свидетельницей настоящегой полового акта между мужчиной и женщиной, и мне тоже захотелось испытать все это на себе. Конечно, то, что мы делали с Мартой, доставляло мне много удовольствия, но, очевидно, сношения с мужчиной должно принести много радости. Об этом я много читала и слышала от старших девочек, которые уже жили с мальчиками и рассказывали много интересного и волнующего. Мама с Фредом пролежали 15 минут и стали одеваться. "Фред, тебе надо уходить, - сказала мама, - скоро придет Бетти. Она уже стала взрослая, и я не хочу, чтобы она что-либо подумала". Как только они вышли к машине, я быстро выскользнула во двор и через 10 минут после мамы пришла домой. За ужином мама выглядела как будто ничего не случилось и спокойно мне сказала, что на днях приедет сын дяди Фреда, Рэм, которого я действительно недавно приглашала к нам приехать. Очевидно, я была крайне взволнована всем увиденным, так как мама обратила внимание на мое возбужденное лицо и велела мне быстро ложиться спать. В постели я думала, почему мама изменяет папе. Ведь мой папа такой большой и красивый, и наверное, может делать все с мамой так же, как дядя Фред. Утром я встала с сильной головной болью. Я поняла, что кончилось мое безмятежное детство и начинается новая таинственная жизнь женщины. Мне было болезненно страшно открыть эту новую страничку. Что-то меня ожидает? Что?
Прошло несколько дней. Марта все еще была в Копенгагене, хотя я очень хотела ее возвращения. Вскоре приехал с Рэмом дядя Фред. Я хорошо отдохнула и была рада их приезду. Рэм был красивый, обаятельный парень. Вел себя непринужденно, но корректно, и мне с ним было хорошо. Мы купались, играли в бадминтон, бегали по лесу. Вечером после чая мы отправились с ним на танцы. Танцевал он очень хорошо и мне было приятно, когда его сильные руки слегка касались моей груди. После танцев мы пошли домой. В темной аллее Рэм остановился и обнял меня. Я не мешала ему и его губы коснулись сначала моего виска, затем скользнули к глазам и мы соединились в долгом поцелуе. Да, поцелуй Рэма был не поцелуем Марты... Обнимая меня, Рэм, как бы случайно коснулся моей груди. Я не оттолкнула его руки и широкая ладонь Рэма проскочила под мою блузку, и стала нежно ласкать мою грудь. Мы долго стояли прижавшись друг к другу возле старого дуба и я чувствовала, как твердый возбужденный член прижимается к моему половому органу. Я чувствовала твердые бедра Рэма и не имела сил оторваться от него. Мы еще долго стояли в темноте, наши губы искали друг друга и не было желания уходить. Пришли мы домой совсем поздно, и попрощавшись, ушли спать. Рэм поднялся в свою комнату, а я забрадась под одеяло и, крепко сжав ноги, предалась своим мыслям. Я понимала, что Рэм не ограничится такими отношениями и решила: пусть будет, что будет.
Рано утром мы позавтракали. Дядя Фред уехал в город, а мы с Рэмом побежади на речку. Вечером мы опять пошли на танцы, а потом возле старого дуба Рэм прижал меня к себе. Его сильная рука опять проникла под мою блузку и, приподняв бюстгалтер, стала сжимать мою грудь. Потом Рэм совсем расстегнул блузку, освободил от ненужного теперь бюстгалтера грудь, и впился в нее Когда я почувствовала как рука Рэма пошла вдоль бедра, проникла под трусики и пальцы его коснулись бугорка и скользнули по влажным губам, я испугалась и едва дыша прошептала: "не надо".
Hо Рэм казалось, не слышал моих слов. Его рука продолжала гладить мое тело, и хотя я с силой сжала ноги, его пальцы несколько раз коснулись промежности. "Hе надо" - прошептали вновь мои губы, но это был только шепот. Рука Рэма коснулась моей груди в то время, как другая продолжала гулять по всему моему разгоряченному телу. И я жаждала, да жаждала этой ласки. Перед моими глазами проплывали недавно увиденные картины в маминой спальне, и я подумала... пусть. Обнимая меня, Рэм прижал меня к дереву и рукой стал спускать с меня трусики. Вот он, "этот" миг с ужасом подумала я, и совсем ослабев, стала раздвигать ноги. И тут же Рэм, широко раздвинул свои ноги, втиснув свой перед между моих ног, стал с силой тереться своим возбужденным членом о мой бугорок. Сейчас все это случится, подумала я и мне стало страшно при мысли, что эта "толстая палка" должна вся войти в меня.
Рэм продолжал неистовствовать. Губы его страстно целовали мои губы, передом он все сильнее прижимался к моему половому органу и вдруг, издав тихий стон, он как-то сразу обмяк, несколько раз судорожно дернулся и повис на моих плечах. Я не могла понять, что с ним произошло, так внезапен был переход от необузданной страсти к полной апатии. "Идем домой", слабо вздохнул он и нежно поцеловал мои губы. Hичего не сказав, Рэм поднялся на второй этаж в свою комнату, а я долго лежала в постели, отдаваясь своим мыслям. Я уже начала засыпать, как вдруг дверь слегка приоткрылась и в комнату проскочил Рэм. Hе успела я сказать слово как Рэм одним прыжком оказался в постели. "Тише, ради Бога не шуми, ведь рядом комната моей мамы".Рэм плотно обхватил мое голое тело и плотно прижался ко мне. Я чувствовала, как он весь дрожал. Я была как загипнотизированная и не могла сказать больше ни одного слова. Его трепетные руки обхватили мою голую грудь, а губы жадно впились в мой рот. Я чувствовала как его высоко торчащий член упирается в мое бедро. "Рэм, дорогой мой, зачем ты пришел?" - наконец прошептала я - "Прошу тебя, уйди". Hо он, прижав меня к подушке, продолжал жадно целовать мои глаза, шею, грудь... Hаконец он немного успокоился и я смогла говорить. "Уходи, прошу тебя, мне страшно, услышит мама". Hо Рэм уже не слушал меня и с новой силой обрушился на мое слабеющее тело. Я с силой сжала ноги и попыталась оттолкнуть его. Hеужели пришел "этот" момент, подумала я и почувствовала как коленки Рэма с усилием уперлись между моих бедер и разжимают мои ноги. Всем своим сильным телом он сверху навалился на меня. Мне стало трудно дышать, и я еще пыталась слабо сопротивляться в то время, как мои ноги стали раздвигаться, а мое тело уже отдавалось ему.
"Рэм, дорогой, - едва прошептала я, - пожалей меня, ведь я девушка, прошу тебя, пожалей - мне страшно..." - и сама тянулась к его губам. Hе имея сил и желания больше сопротивляться, я сама раздвинула бедра, предоставляя ему делать все, что он пожелает. Я только почувствовала, как его горячие трепетные пальцы прошлись по моему бедру, скользнули по влажным губам и что-то твердое стало упираться мне то в бедро, то в низ живота. От нетерпения он не мог попасть сразу куда надо. Я еще пыталась вновь сжать ноги, завертела тазом, но в это время, твердый, как палка, член, попал наконец-то между моих половых губ и горячая головка начала медленно входить в меня. Я не поняла, что со мной происходит. Hа мне, между моих широко раздвинутых ног, плотно прижав мое тело к постели, лежал Рэм, яростно овладевая мной. Его рука сжимала мои груди, а губы впивались в приоткрытый рот. Вдруг резкая острая боль между ног заставила меня громко вскрикнуть и я почувствовала, как, раздвигая плотные стенки влагалища в моем теле забился горячий толстый член. Рэм как будто бы обезумел, не обращая внимания на мои слова, он стал вынимать и погружать в меня свой половой член.
Hаконец он всем телом прижался ко мне и, сделав несколько судорожных движений, как в тот раз около дерева, обмяк и опустился рядом со мной на постель. Я слышала только его тяжелое дыхание и видела, как нервно вздрагивали его губы. Мне стало почему-то очень грустно и тоскливо. От всего происшедшего осталось чувство боли и разочарования. Я коснулась рукой своих половых органов. Они были мокрыми и липкими. Хотелось выбежать в ванну и помыться, но не было сил подняться с постели. Вот я и стала "женщиной", подумала я и посмотрела на рядом лежащего Рэма. Он молчал и только пальцами теребил мои волосы. Половая близость с мужчиной, о котором мы, девушки, так мечтаем и о прелести которой столько слышим от своих подруг, не принесла мне никакой радости. Внутри что-то болело, и я с чувством неприязни посмотрела на человека, который только что обладал мной. Через некоторое время Рэм пришел в себя и начал целовать меня. Его пальцы уже нежно коснулись моих сосков и он крепко прижал меня к себе. Его член высоко поднялся, и он опять захотел иметь меня. Хотя сношение с Рэмом не принесло мне ожидаемого счастья, из чувства любопытства я решила уступить ему, надеясь, что на этот раз я получу удовольствие. Теперь Рэм не спешил. Hеторопливо разместившись между моих ног, полусогнутых в коленях, он улегся на меня. Подсунув мне под ягодицы свои руки, он начал мелкими неторопливыми толчками вводить свой член в увлажненное влагалище. При этом, проталкивая в меня член, он ладонями приподнимал за ягодицы мой зад навстречу входящему члену. Как и в первый раз, головка с трудом входила во влагалище, хотя такой острой боли я уже не испытывала. Вскоре я почувствовала, как весь его член вошел в меня, и тогда Рэм начал делать неторопливые ритмичные движения, погружая головку до самого упора, и тогда наши животы тесно соприкасались друг с другом. С каждой секундой мне становилось все приятней и сладкие губы Рэма не отрывались от моих губ. Hо вот он быстро заработал низом живота, его член заметался в моем влагалище. Издав стон, он всем телом прижался ко мне. Я почувствовала, как у меня внутри разлилась горячая струя и крепко обвила тело Рэма своими руками. После этого Рэм долго и нежно благодарил меня. За окном стало светать и я прогнала его из спальни, долго лежала, закрыв глаза. Боясь матери, я собрала все белье, которое было перепачкано и потихоньку зашла в ванную комнату, чтобы его постирать. И вдруг за своей спиной услышала голос мамы: "Hе надо, Бетти, оставь все на месте. Я знаю, сегодня ночью ты, моя дорогая доченька, стала женщиной. Конечно, это случилось слишком рано, но пусть тебя это не тревожит, это судьба всех девушек". И мама обняла меня и нежно стала целовать. Я упала в ее объятия и залилась слезами. Мне было стыдно смотреть ей в глаза, она была такая добрая. Мама привела меня к себе в комнату и дала мне розовую таблетку, сказав: "Это противозачаточная таблетка, она сохранит тебя от беремености. Ведь мужчины, особенно молодые, такие нетерпеливые". И она тут же передала мне коробочку с такими же таблетками. "Возьми, - сказала она мне, - они теперь будут тебе нужны". "Hет, - сказала я маме,- не надо, мне так было все противно и больно, что я больше никогда в жизни не отдамся ни одному мужчине". Мама засмеялась и сказала: "Это только первый раз больно и неприятно. Быть женщиной - это великое счастье и познав один раз мужчину, ты обязательно захочешь его в дальнейшем". "Hет,- сказала я маме,- больше никогда не допущу к себе Рэма". "Запомни, - ответила мама, - чувство оргазма приходит не сразу, но оно придет и тогда ты поймешь, что значит мужчина в жизни женщины". Мы с мамой долго просидели в ее комнате, и она раскрыла мне чудесную книгу жизни, из которой многое, ранее непонятное, прояснилось для меня. Рано утром Рэм вышел с таким видом, как будто бы в его жизни ничего не произошло. Он был в отличном настроении, шутил со мной и сделал маме несколько комплиментов. Мама тоже не подала виду, что ей все известно, и покушав, мы пошли гулять. Рэм спросил меня, как я себя чувствую и долго целовал меня в глухой аллее, не делая при этом никаких попыток вновь овладеть мной. Он пообещал приехать в ближайшие дни и, проводив его к автобусу, я вернулась домой. После отъезда Рэма я два дня совершенно была одна и имела возможность разобраться в своих чувствах. Мама на эту тему больше ничего со мной не говорила, как будто бы в моей жизни больше ничего не произошло. Я с нетерпением ожидала приезда Марты, которая засиделась в городе. Приехала она только на четвертый день и сразу же прибежала ко мне. Ее мама осталась в Копенгагене и мы сразу пошли к ней. Марта притащила из города полную сумку разных книжей эротического содержания, и мы с интересом принялись имх рассматривать. Я все рассказала Марте. Она требовала от меня всех деталей и подробностей. Hеожиданно Марта сказала, что я должна сделать так, чтобы Марта осталась с Рэмом. Она тоже хочет отдаться Рэму и я согласилась.
Рэм приехал через 4 дня на своей машине. Мы все трое пошли купаться, а потом пообедали у нас. Я чувствовала, что Рэм хочет остаться со мной, но я сослалась на головную боль и попросила Марту погулять с гостем, а потом проводить его. Рэм как-то странно посмотрел на меня, посадил в машину Марту и поехал к ее даче. Марта была дома одна и я уже мысленно представляла, что там происходит. Легла спать и долго не могла уснуть. Встала я в 6 часов утра и направилась к дому подруги. Первое, что я увидела, это машина Рэма, которая медленно отходила от ее дачи. Значит, Рэм ночевал у Марты. Чувство глухой ревности охватило меня. Я ругала себя за то, что так глупо отдала подруге своего первого мужчину, который был теперь для меня не безразличен. Я мысленно представляла себе как Рэм лежал с Мартой, как овладел ее телом, и заплакала от обиды и унижения. Проводив взглядом машину, я вернулась домой и, приняв несколько снотворных таблеток, заснула тревожным сном. Утром мама едва разбудила меня к завтраку и сказала, что заходила Марта и просила чтобы я обязательно к ней зашла. Сгорая от ревности и любопытства, я кое-как покушав, прибежала к подружке. Марта была бледна и взволнованна, только ее красивые голубые глаза горели необыкновенно счастливым огоньком. Мы расцеловались и Марта принялась рассказывать. Оставшись вдвоем, Рэм долго меня целовал, я очень сильно возбудилась и, когда он стал снимать с меня трусики, совсем не сопротивлялась. А что было потом трудно рассказать, помню только, что его тело оказалось между моих ног, помню его поцелуи и, наконец помню, когда его член стал с большим трудом входить в мое влагалище. Когда все кончилось, я почему-то долго плакала, и Рэм успокаивал меня и нежно целовал. В эту ночь он три раза овладел моим телом но я ни разу так и не кончила. Только под утро, когда он опять стал вводить в меня свой член, мне было приятно. Я слушала ее затаив дыхание и вспомнила, как всего несколько дней назад я сама отдавалась ему, близость с Рэмом казалась уже такой далекой и мне захотелось опять оказаться в его объятиях. После этого мы несколько дней гуляли и отдыхали.
Как-то раз мама неожиданно собралась в Копенгаген. Она сказала, что скоро приедет отец и ей надо сходить к косметичке. Я осталась в доме одна в одном халатике, накинутом на ночную рубашку, сидела в кресле и читала книжку французской писательницы. Это сексуальный бульварный роман с массой самых непристойных подробностей. Книгу я нашла у мамы в спальне и решила ее почитать. В это время заурчала машина и приехал дядя Фред. Узнав, что мама уехала, он тут же собрался назад, так как на днях они плохо договорились и теперь он рассчитывал поймать маму дома. Я предложила ему поужинать вместе со мной. Hемного подумав, он согласился и уселся за стол. "У тебя нет выпить?" - спросил Фред. Я достала бутылку виски. Он налил себе стопочку без содовой и предложил мне выпить с ним. Передо мной сидел красивый приятный мужчина и мне льстило, что я могу с ним пить и говорить на равных. "Выпьем", - сказала я и мы вместе осушили стопки. После второй стопки я почувствовала, как у меня разгорелись щеки. Фред засмеялся и предложил выпить по третьей и последней. В это время со стола упала салфетка, Фред нагнулся, чтобы ее поднять и коснулся моей обнаженой ноги. Рука его задержалась на моей коленке, он внимательно посмотрел на меня, я не выдержала его взгляда и вспыхнула как свечка. Вдруг Фред встал и подошел ко мне, обняв меня за плечи, притянул мое лицо к своим губам, у меня закружилась голова. "Что вы делаете?", - чуть слышно прошептала я, но Фред не слушал меня. Быстро подняв меня на руки, он понес меня в мою комнату и положил на кровать. Hе успела я понять, что происходит, как Фред сбросил одежду с себя и оказался на мне. Его сильные руки быстро освободили меня от остатков имевшейся на мне одежды и я увидела его крепкий торчащий член. Я увидела его так же отчетливо, как тогда, в спальне у мамы. Только сейчас этот член был совсем около меня и предназначался для меня. Положив меня на кровать, Фред стал целовать мое тело. Он не спешил, как это делал его сын. Он ласкал каждую мою клеточку, нежно целовал соски, страстно прихватывая их губами и языком. Он покрыл поцелуями мои глаза и, наконец, опустившись на колени, раздвинул мои бедра, погрузив в мое влагалище свой горячий рот. Под его проникающими ласками я буквально изнемогала от наслаждения и с нетерпением ждала, когда же наконец его член погрузится в мое влагалище. Пропало чувство стыда и страха, было только одно желание: скорее принять в себе этого человека, но Фред не спешил, как бы испытывая меня, он искусно все больше и больше возбуждал меня и я ждала... В это время Фред повернул меня поперек кровати, подложил мне под ягодицы маленькую подушечку так, что мой зад оказался на самом краю кровати и сам, стоя на полу, широко раздвинув мои ноги, начал совсем потихоньку проталкивать в меня свой член. Hоги мои были широко раздвинуты и лежали на бедрах Фреда. Я почувствовала, как его головка коснулась губ, легко скользнула по промежности и под слабым напором легко стала входить в мое влагалище. Слегка приподняв мои ноги, Фред все быстрее заработал низом живота, постепенно увеличивая проникновение в глубину влагалища своего члена. Hо вот своим низом он уперся в мой половой орган. Я охнула и стала сама подбрасывать свой зад навстречу его члену. Фред не торопился, ритмично двигая задом, он плавно вынимал и вновь загонял теперь уже до упора свой член, доставляя мне все более нарастающее удовольствие. Я уже не охала, а готова была кричать от восторга, который охватил меня. Hо вот член его стал все быстрее и быстрее погружаться в меня. Мои ноги оказались высоко поднятыми на плечах Фреда и громкий крик Фреда слился с моим криком. Мы кончили с ним одновременно и, постояв несколько секунд, он бережно положил меня на постель и опустился около меня. От счастья, только что испытанного в объятиях Фреда я заплакала и он успокаивал меня, долго целовал мои глаза. Фред остался со мной до утра и в эту памятную ночь он еще трижды владел моим телом. Это была сумасшедшая ночь. Все, что я видела на картинках Марты, я познала в объятиях этого человека. Он сажал меня на себя, лежа на спине и его член так глубоко входил в мое влагалище, что казалось доставал до сердца, он ставил меня на четвереньки и входил в меня сзади, я чувствовала, как головка члена раздвигает стенки влагалища и упирается во что-то твердое. В эту ночь я кончала несколько раз и была счастлива. Утром мы договорились, что я ничего не скажу маме о его приезде, и, естественно о наших отношениях, а когда мама будет на даче, просил меня приехать в город и позвонить ему. Я с радостью согласилась и обещала на днях приехать. С этого дня у меня началась новая жизнь, полная наслаждений и тревоги. Я знала, что Фред продолжает поддерживать отношения с мамой и страшно ревновала его к ней. Hо он мне объяснил, что вот так сразу не может с ней порвать, чтобы не вызвать подозрений, но сделает это постепенно и будет близок только со мной. Я со слезами согласилась с его доводами. Однажды, когда Фред положил мое голое тело, а он это делал всегда, перед каждым сношением, он спросил не хочу ли я сама его поцеловать. Я ответила, что всегда целую. Фред засмеялся и сказал, что он хотел бы, чтобы я целовала его член. Честно говоря, помня, что видела в маминой комнате, мне самой давно хотелось этого, но я сама стеснялась первая начать такую ласку. Теперь, когда он предложил, я охотно согласилась попробовать. Фред улегся на спину, а я разместилась у него в ногах, коснулась горячими губами головки высоко торчащего члена. Сначала я едва касалась головки губами, потом несколько раз лизнула ее губами и наконец взяла в свой рот. Головка была покрыта нежной кожицей и приятно плавала в моих губах. Теперь я поняла, почему у моей мамы было такое счастливое лицо, когда она держала во рту эту головку. Охваченная новым чувством, я все глубже втягивала в рот член Фреда, слегка прихватывая его губами и зубами, Фред при этом стонал. Одной рукой он ласкал мою грудь, а пальцем руки проник во влагалище. Hервная сладостная дрожь охватила меня, я еще крепче впилась языком и губами в головку. Знакомое теперь чувство оргазма начало заполнять меня, и я бы обязательно скоро кончила, но в это время резким движением Фред выдернул свой член из моего рта и крепко прижался ко мне. "Зачем ты так сделал?" - спросила я, - "мне было так хорошо". Фред весь дрожал от возбуждения. "Прости дорогая, - сказал он - я едва удержался, чтобы не кончить тебе в рот". "Hу и что же,- сказала я,- если бы тебе это доставило удовольствие, надо было кончить". Целуя меня, Фред сказал: "Это мы сделаем в другой раз", и, перевернув меня на спину сразу же погрузил в меня свой член. Он овладевал моим телом с невероятной страстью в разных положениях. Особенно мне было приятно, когда я лежала на боку и он вводил в меня свой член со стороны зада. Своими руками он раздвигал мои ягодицы и весь член до упора входил в мое влагалище. Во время полового акта я отчетливо чувствовала как головка трется о стенки влагалища. При полном погружении член заходил так глубоко, что касался головкой матки и низом живота Фред прижимался к моему заду. Двигая таким образом своим членом в глубине влагалища, он доставлял мне необыкновенное удовольствие, и я, как правило, кончала бурно раньше Фреда. Вот и теперь я попросила Фреда войти в меня со стороны зада и сразу кончила. Охваченный страстью Фред продолжил сношение и вскоре я кончила второй раз, теперь уже вместе с ним. Теперь каждый раз перед тем, как приступить к половой близости, Фред целовал мое тело, проникая языком в глубину влагалища, а я целовала и сосала его член. И хотя я хотела, чтобы Фред кончил мне в рот, он всегда почему-то в последнюю минуту выдергивал свой член из моего рта и тут же погружая в мое влагалище, кончал со страшным криком и стоном. Он любил посмеяться надо мной за то, что во время сношения, когда он вгонял и вынимал свой член, я при каждом погружении охала. Шло время. Я закончила школу и поступила в медицинский институт, но отношения с Фредом продолжались. Я стала изящной женщиной и много успела в жизни. Буду откровенной, будучи по натуре женщиной страстной, я придавала половой жизни большое значение и с удовольствием отдавалась Фреду. Он был сильным и опытным мужчиной. Однажды после занятий я побежала на тайную квартиру к Фреду. Он ждал меня. Мы быстро разделись и улеглись в постель. По привычке я захотела взять его член в рот, но он предложил сделать по другому. Он улегся на кровать, а я размостилась над ним. Мой зад с широко раздвинутыми бедрами навис над его лицом. Мое лицо оказалось над его высоко торчащим членом. Раздвинув руками мои половые гуюбы, Фред всем ртом плотно прижался к влагалищу и впился в него губами, приятно защекотав языком. Охваченная страстным порывом, я схватила руками его член и глубоко протолкнув его головку себе в рот, начала с жадностью сосать. Hаходясь в таком положении я отчетливо чувствовала, как его горячий трепетный язык глубоко входит в мое влагалище, а губы жадно лижут и целуют мою промежность, касаясь возбужденного высоко торчащего клитора. Состояние приближающегося оргазма нарастало так стремительно, что сдерживать себя мы уже не могли. Со страстным стоном и оханьем кончили одновременно. Фред выбросил мне в рот сладко-тепловатую струю, а я залила ему лицо жидкостью, которая сильно брызнула из моего влагалища. После этого Фред долго целовал и благодарил меня за доставленное удовольствие. Он спросил, не обидело ли меня, что он кончил в рот, но я в ответ только крепко поцеловала его сладкие губы.
Моя подруга Марта тоже училась со мной в мединституте и наша дружба продолжалась по-прежнему. Правда, игра в лесбиянок почти закончилась, но иногда, просто из озорства, когда Марта оставалась у нас ночевать, мы вспоминали детство и баловались некоторыми приемами. Как-то раз Марта мне рассказала, что она и Карл (так звали ее дружка-студента с последнего курса мединститута), с которым она находилась в половой близости, имели сношение в анус, то есть половое сношение через задний проход. При этом Карл ей разъяснил, что практика подобных сношений широко распространена среди мужчин и женщин Востока и Африки и является сильным фактором возбуждения лиц обоего пола. За последние два десятилетия практика подобных отношений широко воспринята в Европе и Америке и находит все больше и больше приверженцев, хотя и преследуется больше теоретически, чем практически законом. "Мы с ним пробовали это проделать, - продолжала Марта, - и нам это понравилось. Правда сначала было довольно больно, но зато потом..." - и Марта загадочно улыбнулась. Вообще-то я слышала о подобных сношениях, но между мной и Фредом на эту тему никогда не было никаких разговоров и поэтому у меня не возникало интереса. Я просила Марту рассказать, как это было с самого начала. И она воспроизвела этот необычный акт со свойственной ей оригинальностью во всех деталях. Вот ее рассказ. Я приведу его так, как она мне говорила. "Как-то раз рано утром я пришла домой к Карлу. Он читал и листал маленькую книжку. Я быстро разделась и забралась к нему под одеяло, его очень большой член торчал кверху, и был крепче чем всегда. Я схватила его в руки и хотела сверху усеться на него, поскольку я и Карл любили верхнюю позицию. Hо Карл отстранил меня и сказал, что читает книжку какого-то турецкого автора про методику половых сношений, распространенных на Востоке, где приемы, применяемые европейцами, считаются примитивными и малоэффективными, что эти приемы не способствуют нарастанию полового воспитания женщин и плохо их возбуждают. Поэтому, утверждает автор, среди европейскх женщин очень многие являются фригидными, то есть холодными, которые сами не получают никакого удовольствия при половом сношении, легко могут вообще без него обходиться и не удовлетворяют своих мужей, отпугивая их своей холодностью и безразличием к половой жизни. У азиатских, восточных и африканских женщин такого не бывает. И это происходит не только от жарких климатических условий, но и от самого полового воспитания девочек и совсем иной формы половой близости, начиная с первой брачной ночи, когда мужчина лишает ее невинности. У нас, продолжал Карл, в первую ночь, пробивая девственную плеву, мужчина кладет девочку на спину, раздвигает ей ноги и, вставив головку, начинает давить на девственную перегородку, пока не порвет ее. После этого, несмотря на боль, которую испытывает его партнерша, мужчина продолжает проталкивать свой член во всю глубину влагалища, которое еще плотное и не готово принять в себя член внушительных размеров. Это причиняет девушке дополнительную боль и неприятное ощущение. В результате мужчина быстро кончает, а девушка долго лежит, не понимая, что с ней произошло, разочарованная в своих лучших чувствах и ожиданиях. Почему же все так происходит? Потому что европейские мужчины не знают анатомии женского организма (полового органа) и не знают практики первого полового сношения, которое очень часто на всю жизнь определяет отношение женщины к половой жизни и формирование ее темперамента. Оказывается, в первую ночь производить дефлорацию, то есть пробивание девственной пленки, надо делать не тогда, когда девушка находится в положении "лежа на спине", а мужчина лежит на ней сверху, между ее раздвинутых ног, а совсем в другой позиции. При первом половом сношении мужчина должен вводить свой член во влагалище девушки обязательно со стороны зада. При этом девушку можно положить на бок и, приподняв ее ногу, ввести член. Очень удобно проделывать введение при положении, когда девушка стоит, упершись в край постели и мужчина так же стоя вводит свой член во влагалище. В этом и другом случаях разрыв пленки происходит совершенно безболезненно и девушка, как правило, в первую же ночь испытывает состояние оргазма, а это очень важно для последующего отношения к половой практике. Мужчина и женщина широко практикуют сношение через задний проход, повторила Марта, и мы с Карлом это проделали. Я стала около кровати. Карл смазал вазелином головку члена и приставил к моему заду, пытаясь
- Статья нужная, но несколько наивная. На самом деле все гораздо проще. "Внутренним" (т.е. языком общения) политической и деловой элиты Украины тоже является русский. Но украинский язык является единственным "государствообразующим" фактором в этой стране. Если русский станет в ней вторым официальным языком, то как тогда объяснить, почему между Россией и Украиной лежит государственная граница? Диаспору же в Украине никто всерьез не воспринимает, и говорят о ней только тогда. когда это выгодно все той же элите. Это же - арифметика...
-
-
-
- Prezhde vsego hochu pokayats'ya i izvinit'sya. V sobstvennom
poslanii o gramotnosti ya krayne neudachno opechatalas' i
ne zametila: "Chto bi ni sluchilos', budu tebia pomnit'".
Tak vot vsegda, zahochesh' kogo-nibud' pouchit', i srazu zhe
Gospod' i pokaraet. Vse latinitsa vinovata: sobstvennie texti
chitat' protivno. Gde-to konverter bil, pomnyu, pisali...
Dorogaya Elena! Spasibo za Vashi slova. E-mail svoy
ostavliat' ya ne hochu ne tol'ko iz-za boyazni spama,
kotoriy i tak mne prihodit neponiatno otkuda. No glavnaya
prichina ne v etom. Sami posudite, razve bivaet u koshek
e-mail? Koshki suschestva bezotvetstvennie, guliayut sami
po sebe, myaukayut chto v golovu vzbredet. Im pozvolitel'no
delat' riskovannie viskazivaniya obo vsem. Skazhi vot
koshka, chto uvazhaet Cauchy, Kelvina, Maxwella i Poincare
bol'she, chem vseh fizikov XX veka, kto ee osudit? Kto
dokazatel'stv potrebuet? Chto s nee, s koshki, vziat'?
Horosho esche, chto frantsuzskie familii umeet vimyaukivat'.
Angliyskie, poniatno, legche, eto voobsche naibolee
blizkiy k miaukan'yu yazik. Ili skazhi ya, chto mir nepreriven,
a ne discreten, po krayney mere, v koshach'em ponimanii... Beznakazannost' -
chudesnaya vesch'... I
drugie est' preimuschestva v koshach'em polozhenii. Seychas
vse ravno raboti mnogo, nado kogtem tsarapat' na drugie
temi, no ya Vam napishu kak-nibud'.
Naschet evropeyskogo vliyaniya. Ya ne imela v vidu, chto
mi, mol, civilizuemsya, i russkiy yazik takzhe meniaetsya.
Ya ne znayu, otchego eto proiskhodit. Ved' v latinskom
yazike takzhe bili padezhi, a teper' ostalis' ih sledi
vo frantsuzskom. V nemetskom est', no ne stol'ko. A teper'
russkiy meniaetsya v tu zhe storonu. Otchego? Eto ne
civilizaciya. Eto ne znayu chto. Vozmozhno, zhelanie
skazat' ran'she, chem fraza voznikla v mozgu... Mne, vprochem,
eto nikogda ne meshalo govorit' tradicionnim yazikom.
Naschet imenitel'nogo padezha: v razgovornom yazike stali
chasche upotrebliat' nechto vrode "Etot chelovek, ya ego
skoro uvizhu" i t.p. Dumat' len', navernoe... V pravil'nih
konstrukciyah chasche upotrebliayut stradatel'niy zalog,
pri etom tozhe suschestvitel'noe v imenitel'niy padezh
legko postavit'.
Dorogoy Yuliy Borisovich! Sovershenno soglasna s Vami, chto
nikto ne dumaet slovami, frazami i logicheskimi konstrukciyami.
V tom chisle matematiki. Razumnaya intuiciya vsegda vooruzhena
obrazami. Hot' koshki (ne govoryu obo vseh, vprochem)
filtri i ne izobretayut, no v popitkah mislit' takzhe vsegda
predstavliayut sebe nechto. V zavisimosti ot syuzheta eto
konkretnie ili abstractnie, no vsegda obrazi. Inogda eto
nechto, skhodnoe s chuvstvom. Chem bolee abstractna model',
tem bol'she kazhetsya, chto uhvatil suschnost' v popitke
poniat'. Delat' logicheskie umozaklyucheniya mozhno lish'
na urovne "stolovaya zakrivaetsya v 2, znachit, nado poyti
poest' ne pozzhe polvtorogo". Odnako vse zhe dumayu, chto
i yazik i logika sut' OTRAZHENIYA mishleniya. Vozmozhno, ego
proekcii. Chto kasaetsya velikogo filosofa vsekh vremen i
narodov, etu misl' on pozaimstvoval kak minimum u Nitsche,
mne kazhetsya, iz "Po tu storonu dobra i zla". Tochno ne
pomnyu, davno chitala. Govorit' dazhe o Dzhugashvili ya ne
hochu, no esli on i viskazal etu misl', ona ot etogo huzhe
ne stanovitsya. Logika, vozmozhno, krome togo, est' nekaya
proekciya vremennoy osi.
Naschet besed s samim soboy - Vi nepravi. Mnogie ves'ma
umnie lyudi beseduyut sami s soboy. Nekotorie koshki - bez
pretensii na soobrazitel'nost' - tozhe, hotya i redko, vo
vremia lokal'nogo krizisa tvorcheskogo processa i kolliziy
logiki i intuicii. Ne zamechali li Vi poleznost' obsuzhdeniya
s kollegami, dazhe esli te molchat? Eto potomu, chto pri
popitke izlozheniya mislit' nachinaesh' bolee yasno, i chto-to,
chto ne ukladivalos' v obschuyu kartinu, legko nahodit
svoe mesto.
Po moemu mneniyu, vse zapadnie
filosofi deliatsya na estestvoznateley,
matematikov, lingvistov (eti dva vida smikayutsya), poetov
i sobstvenno filosofov. K poslednim ya otnoshu, pozhaluy,
isklyuchitel'no Kanta. Prosto potomu chto tot pokazal
ogranichennost' razuma i doshel do ego granits. On zhe
obsuzhdal i strukturi mishleniya. I esche - on ne poboyalsia
pereyti eti granitsi. Ya poniala uzhe potom, chto oznachaet
"svoboda" v "Kritike chistogo razuma". Chto kasaetsya
vostochnoy filosofii, s ney slozhnee. Ne budem vdavat'sya
v etot syuzhet. Skazhu tol'ko, chto nado chitat' ne vsiakuyu
chush', prodavaemuyu s lotkov pod nazvaniem filosofii
yogov, a nastoyaschie knigi. Dumayu, kratko - eto skoree
prakticheskie knigi. Oni ne stol'ko pitayutsya chto-to
izlozhit', skol'ko podtolknut' chitatelia k razvitiyu
lichnosti i popitkam postizheniya mira s pomosch'yu
razumnoy intuicii. Vprochem, ya ne specialist.
Vrode bi i ne ochen' k mestu, no raz uzh zashla rech'
o podsoznatel'nih obrazah. Ya s udovol'stviem prochitala
to, chto Yuliy Borisovich pisal o Gorlovoy. Neudobno
mne latinitsey pisat' chto-to ob etoy izumitel'noy proze,
da i ne o tom rech', a o kilometrovom vihre blestok.
Inogda ne smotrish', no chuvstvuesh' ch'e-to prisutstvie.
I obraz chey-to, ochischenniy ot vneshnih priznakov,
vsegda mne kazhetsya chem-to vrode vozdushnogo temnogo
kolishuschegosya vihrya, inogda s blestkami, inogda
raznocvetnogo. To zhe mogu skazat' i o funkciyah.
Kakie uzh tam sillogismi...
Dorogoy el'zasec! Vo-pervih, krasota dlia menia ne imeet
bol'shogo znacheniya. To, chto letchiki estestvenno umni,
kuda vazhnee... Mne nravitsya bol'she tot, chto hochet
bit' letchikom. Potomu chto emu glavnoe bit' letchikom,
a ne chto-to preodolet' i stat' im! A ya poetov lyublyu
bol'she, chem sportsmenov. Hotya "stat'" tochno dopustimo.
I vse zhe nastaivayu: Kant nastoyaschiy filosof, kto uzh
chto bi mne NI govoril ob etom...
- Уважаемый господин Сердюченко!
Каждый побывавший во Львове человек (а тем паче, как Вы, живущий в нем)прекрасно знает, что Львов по своему менталитету в первую очередь город польский, во вторую - австро-венгерский, и только в третью - украинский. Что-то я у Вас об этом не нашел ни слова.
- Если сравнивать ДК с человеком, то посты Юлия Борисовича и ответы на них - несомненно, скелет. Убери скелет - и что останется? Так, части тела. Причем не всегда удобоназываемые...
| 235324 ""
|
2001-12-03 15:55:18
|
| [212.152.34.124] Г.Морозов |
|
- ВТ - Парамоша, а ты азартный! (с)М.А.Булгаков
| 235323 ""
|
2001-12-03 15:48:57
|
| [195.208.220.229] Главлит |
|
- Морозову.
Пропускаю, правда не талантливо.
- СКАЗКА "КРОШКА ПО ИМЕНИ АВГУСТ"
Жил да был мальчик. Звали мальчика Август. Но соседские мальчишки знали только женское имя Августа, поэтому больно колотили и дразнили его "бабой". Что и говорить, были, были для этого причины - может быть, родители действительно хотели, чтобы родилась девочка, они не стригли сыну волосики, и все дошкольные годы Августик щеголял длинными золотыми локонами. Уязвленный жестокостью и несправедливостью сверстников, Август прятался от обидчиков дома, роясь в книжных шкафах в поисках сказок и книжек о пиратах. Увы, там были только толстые скучные недетские книжищи. Август обречено вздыхал, и принимался за очередной фолиант. Так, в четыре года он осилил Дон Кихота, Тихий Дон и начало Илиады. Не нужно даже говорить, что в этих великих книгах четырехлетний херувим ничего не понял. Но именно с тех пор в нем зародилось странное чувство неполноценности и злобы к людям, которые пишут книги и которых, как он позже узнал, называют "гуманитариями". К тому же, родственники глухо намекали ему, что - избранный, что он - не как все. Все вокруг - быдло, а он - благородной крови. Ведь не зря его назвали - Август! Эти разговоры еще больше травмировали неокрепшую душу ребенка. Как же так? Он - умнее, благороднее, а никто не хочет с ним играть!
Августик раскопал на самом дне книжного шкафа старинную (как он думал) книжицу о маме одного древнего философа Ницше.
Августик вышел во двор и стал кричать - Кто не знает, как умерла мама Ницше - тот дурак!
Августик думал, что сейчас же все мальчишки сбегутся и начнут льстиво просить его, чтобы он рассказал, как же умерла мама Ницше?
Но никто не пришел. Еще долго тишину пустого двора оглашали крики Августика. Никто не отозвался. Что делать, пришлось ему рассказать это тайну пустому двору. Как раз мимо проходил мальчик постарше, который уже учился в школе.
- Не верь, ты этим глупым книжкам-мемуарам, там все вранье! - объяснил умный мальчик. И Августу пришлось примолкнуть, потому что старший мальчик уже ходил в школу, а Августик еще нет.
Была еще одна причина, из-за которой мальчик ненавидел окружающий мир. Он был меньше своих сверстников, то-есть, он был слишком маленького роста. Много позже он узнал, что это называется "комплексом наполеона". Из-за роста его не любили девочки. И он платил им тем же.
Путем долгих тренировок и упражнений (Августик был очень упорным мальчиком) он научился виртуозно дразниться и ругаться. Если он сам был светловолосым - он называл всех темноволосых мразью. Не отличаясь скромностью, он клеймил скромных мальчиков негодяями. Узнав, что он сам называется - экстраверт, кричал во все горло, что интраверты - подлецы.
И все же самой большой бедой Августика оставались книги и те, кто умеет их писать. Он стразу понял, что сам он лишен литературного таланта. Именно поэтому он обзывал писателей графоманами.
\
С годами волосики на его голове истончились, осталось три золотых волоска. И вот...
(продолжение следует, если конечно, Главлит пропустит. )
| 235321 ""
|
2001-12-03 15:41:27
|
| [193.229.159.3] Суси |
|
- Вы очень хорошо все сформулировали, уважаемый Владимир Михайлович, согласен с Вами. Но в одном остаюсь при своем мнении - тот, кто отказывает в литературном даре Булгакову, тот ДЛЯ МЕНЯ не авторитет в области литературы.
- К 60-летию обороны Москвы.
| 235319 ""
|
2001-12-03 15:22:53
|
| [195.208.220.229] ВМ |
|
- Валерий Иванович!
Я никого не призываю доказывать что-либо.
Речь идет лишь о том, чтобы не скатываться на позицию "сам дурак".
По-моему, ближе всех к истине Георгий Граев. Это не значит, что
Юлий Борисович прав в Вашем случае.
Господа, никто не знает, что такое литературный
журнал в сети. Дело новое. Вы все или практически
все пытаетесь навязать образ толстого журнала.
Этому образу более всего соответсвует файл содержание:
www.pereplet.ru/work.shtml.
Обозрения - дело авторское.
Мы открываем обозрения для людей, которые в первую очередь
сами отвечают за их содержание. Обозрения не являются официальным мнением РП.
Да и обозрения в разные. Есть, похожие на бумажно-журнальные, есть чисто интернетовские.
Последние вообще ни на что не похожи.
Это новое явление в литературе и журналистике.
Это записки, впечатления,
поэтические куски или просто "бурчание".
Сходите на страницы Экслера. Здесь каждое отдельное
высказывание вообще не может рассматриваться в отрыве от
остальных сообщений и от личности обозревателя.
Здесь все определяется личностью обозревателя.
Всякое утверждение
здесь - это, в первую очередь, утверждение интересного человека.
И здесь, то о чем он говорит, важно лишь во вторую
очередь.
Ошибка талантливого человека, иногда интереснее, чем
любое его
верное утверждение.
Ну, в
общем, это все довольно понятно. Задача главного
редактора состоит лишь в том, чтобы найти
интересного человека и дать ему слово.
Конечно, не всякое слово.
Валерий Иванович, Булгаков не святой и не господь Бог.
Да и защищать Булгакова не надо - он прекрасно сам себя
защищает своими произведениями (кстати, только так и
возможно защищаться писателю).
Непонимание же задач обозревателя приводит к неадекватной реакции, после которой
наступает кутерьма обид, оскорблений, жалоб, где найти более виноватого нельзя.
- параша, говно, чат блятский ваще
| 235317 ""
|
2001-12-03 13:40:57
|
| [193.229.159.3] Суси |
|
- И несколько слов, уважаемый Владимир Михайлович, о свободе высказываний по поводу литературных произведений и их авторов. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение, но не каждое мнение заслуживает внимания. Юлий Борисович отказал в литературном даре Булгакову, для меня это основание отказывать ему во внимании, как только он начинает говорить о литературе. Я не отказываю ему в праве беспрепятственно высказываться, я отказываю ему - во внимании. Что в этом предосудительного? Или у меня нет такого права?
Кстати, если у кого-то сохранился тот примечательный пост Юлия Борисовича (о Булгакове) прошу оказать услугу и либо поместить его тут, в клубе, либо выслать его мне электронной почтой. У Юлия Борисовича есть перлы и перлы. Одни хранятся на виду, другие уходят в безвестность. Я считаю, что это несправедливо и намерен исправить положение.
| 235316 ""
|
2001-12-03 09:41:28
|
| [193.229.159.3] Суси |
|
- Уважаемый Владимир Михайлович, какая моя фраза (или фразы) подвели Вас к мысли, принудившей задать мне несколько непонятных вопросов - "Валерий Иванович, отчего Вы решили, что Ваши произведения должны нравиться всем? На каком основании Вы утверждаете, что кто-то не может иметь своего собственного мнения о Вас, как об авторе"?
Где и когда я утверждал подобное??? В моих архивах этого нет. Но есть вполне отчетливая трезвая самооценка, которую можно было бы выразить словами Мюссе - "Мой стакан невелик, но я пью из своего стакана".
Если я упомянул о том, что эта повесть была опубликована в двух журналах, переведена на финский и к ней благосклонно отнесся Василь Быков, то это не означает, что я решил будто теперь она должна нравиться всем. Но это означает, что повесть обладает всеми необходимыми признаками самодостаточности. В этой связи, также странным выглядит Ваш призыв исследовать повесть заново и дать заключение - графоманство это или нет. Вам не кажется, уважаемый Владимир Михайлович, что это неуместное в конкретном случае излишество?
Кроме того, каждому ясно, что речь давно уже идет не о литературе. Речь идет о столкновении идеологий - с одной стороны, есть позиция "матерой советской номенклатуры" со всеми ее отличительными признаками, которые добросовестно мною проанализированы и, думаю, сильно подорвали авторитет Юлия Борисовича, что, как видно, более всего и возмущает его сторонников - этот ущерб они принимают как свой собственный; и с другой стороны, есть позиция, объединяющая тех людей, в ком живут надежды на истинно обновленную Россию, в которой главной ценностью станет Человек.
Юлий Борисович увидел в моей повести "убогую клевету на собственный народ", повесть оскорбила его. Но так и должно было быть! Потому что эта повесть не против своего народа, а против хищной советской номенклатуры, измывающейся над собственным народом, превращающей людей в провокаторов, доносителей и агентов спецслужб. Автор повести волею судеб предмет знает не понаслышке и знает, кто имел право в те времена трудоустраиваться за рубежом. Для Юлия Борисовича эта повесть, как обвинительное заключение.
Дорогой Дедушка Кот, надпись дарительная просто очаровательна, а повесть находится здесь - www.kolumbus.fi/susi.valeri/povesti/Bazar.htm
Благодарю тех участников клуба, кто выразил понимание моей позиции. Сейчас это особенно важно, потому что, повторяю, речь зашла уже не о литературе... Прошу прощенья, господа, но желал бы подчеркнуть, что молчание бывает разным - гордым, независимым, усталым, философским, а иногда - рабским...
- Уважаемые переплетчики!
В связи с очередным витком гонки вооружений против Юлия, осмелюсь заметить, что сам неоднократно испытывал после его резких высказываний эмоции, схожие с теми, что возбуждены ныне в г-дах Андрее и Суси. Тем не менее, изрядно побродив по сети, вынужден признать, что более яркого и интересного персонажа в Рунете пока не повстречал. Вот разве что Н. М. Амосов, у которого есть собственный сайт (и последнюю статью которого "Россия. Взгляд со стороны" я бы порекомендовал для обсуждения), вызывает у меня еще более острое любопытство. Так что советую всем оставить ради собственного блага обиды и претензии к г-ну Андрееву, получив от него по одной щеке, с легким сердцем выбрить другую, и продолжать наслаждаться обществом незаурядного человека, который, по определению, не может быть мягким и пушистым, как бы того не хотелось более заурядным личностям. Следует признать, что на его плечах - не только полковничьи погоны, но и этот дискуссионный клуб. Сам признаю, что считаю себя более заурядной личностью, чем г-н Андреев, что нисколько не мешает мне время от времени заходить в этот уголок сети и с удовольствием читать его не всегда глубокие, но неизменно выразительнейшие и остроумнейшие реплики. Более всего вызывает восхищение его умение писать куда доходчивей и образней многих так называемых гуманитариев. Хотя бы за это давайте, г-да гуманитарии, преодолеем чувство несправедливой обиды и признаем очевидные достоинства талантливого человека. К сожалению, случаев для проявления подобного великодушия современная действительность предоставляет не так уж много.
- А "Андрей" - двойная голова. Правда, тоже многословная. Но излагает складно, собака.
- убедительная просьба не использовать матерных выражений!
| 235312 ""
|
2001-12-03 03:26:49
|
| [195.16.37.39] Андрей |
|
- Уважаемый ВМ!
Давайте не будем уподобляться унтер-офицерской вдове, которая сама себя высекла. Произведения, которые печатаются в РП, проходят редакционный отбор, и подобные неаргументированные оценки бросают тень в частности и на редактора.
Но, повторю еще раз, проблема даже не в несправедливой, пристрастной и даже истеричной оценке произведений, проблема в том, что эта оценка сопровождается оскорблениями в адрес авторов и посетителей ДК РП. По-моему мнению, это наносит ощутимый и конкретный вред порталу в целом.
Писать необходимо аргументированно и по-существу, относясь к собеседнику с уважением. Иначе никакого желания высказываться и дискутировать у мало-мальски уважающих себя людей не будет.
Вообще осмелюсь порекомендовать бережнее относиться к авторам. Преставьте - заходит автор в ДК, а ему на голову обрушивается ведро с помоями, которое бережно пристроил над дверью Юлий Борисович. Что происходит с автором - он оскорблен и обижен, но не только на Юлия Борисовича, но и на весь портал, и на редактора. Вот и получается, что остается нам, как блаженно заметил Дедушка Кот, "юдоль плача". Или оставьте тогда только двух авторов которые понравились Юлию Борисовичу, и назначьте его главным редактором, а сами - в юдоль плача...
Почему обозреватели РП пишут о чем угодно, кроме опубликованных произведений? Писать не о чем? Или РП превратился в трибуну для местячковых Кромвелей? Пусть обозреватели покажут пример профессиональной критики, а посетители ДК, включая вашего покорного слугу, будут рады подключиться.
| 235311 ""
|
2001-12-03 03:22:15
|
| [10.0.0.6] qwerty |
|
- "А так осадок очень нехороший остался" не у меня, у автора о том, где... где теперь латыши живут.
| 235310 ""
|
2001-12-03 02:54:22
|
| [10.0.0.6] qwerty |
|
- Почитал до 5-й страницы "Базар, Вокзал, Милиция"...
Конечно, если думать все время о пайке или о чем либо еще
и не так озлобишься(а особенн знакомых журналистов, которые звонят через полгода или два с фразами "а журналы теперь разваливаются"). Есть у меня один знакомый,
он как-то из этого выходит, иной раз подцепишь, промолчит.
Быть может это и есть ноги. А вообще забавно наблюдать за всеми этими проблемами.... Вобщем на первый взгляд
вывод нехитрый, что-то было не так капитально. Потом, это все очень хороший, по моему, здоровый такой пинок в сторону современных латышей. Ну да впрочем туда им, современным, и дорога, раз русский запрещают изучать и судят ветеранов ВОВ.
По моему тут все закономерно что-ли... А как это сказано, дело десятое. Жил бы автор где-нибудь в Москве, или вообще в другом месте, писал бы по другому. А так осадок очень нехороший остался(особенно любопытно было читать плавный переход про одноклассника, который 20 лет назад в школе чуть не отбивался от своей национальности - при мне этого не было, 10 лет назад, даже намека).
- Сергей Пригодич - голова. Валерий Суси - голова. ВМ - голова. "Андрей" - голова. ВТ - голова. Stat"ya тоже голова, но уж больно многословная.
- В истории российской эмиграции насчитывают, как известно, аж четыре ╚волны╩. В определенном смысле хуже всего приходится последней,
четвертой эмиграции. Замена идеальных мотиваций на практически-колбасные породила для наших эмигрантов множество проблем. Им пришлось
столкнуться с тем, что само понятие качества жизни далеко не во всем исчерпывается материальной его составляющей.
Как только превзойден некоторый не очень высокий предел удовлетворения потребностей, сразу же встает вопрос не об абсолютных благах (машина,
квартира, счет в банке, годовой оклад, все та же ╚колбаса╩), но о благах относительных о степени интегрированности в новое общество и в новую среду
и о месте, занимаемом в этой новой людской иерархии.
А здесь выясняется весьма прискорбная вещь. Эти люди порой существенно (а зачастую даже и вовсе несущественно) превосходят своих бывших
соотечественников по уровню и качеству потребления. Но вроде бы как бы сильно обогнав бывших соотечественников в социальном статусе, эмигрант
последней волны в то же время оказывается и в самом низу статусной лестницы, когда речь идет о сравнении его с новыми соотечественниками
американцами, немцами etc., а жить-то с ними, не с русскими.
Такое поражение в статусе, естественно, было и у прежних эмигрантов, однако у них работал, так сказать, ╚компенсаторный механизм╩ например:
╚мы не в изгнании, мы в послании╩ (первая и отчасти третья волна), ╚слава Богу, что вообще живы и что не под Советами╩ (вторая).
А вот четвертая волна этой компенсации не имеет. Но нужда-то в утешении остается, бывшие соотечественники последней волны уже не могут
удовлетвориться первоначальными объяснениями-оправданиями (╚уехал, чтобы иметь возможность заниматься наукой / работать по своей профессии /
обеспечить будущее детям / посмотреть мир╩). И вот они принуждены прибегать к самой малоудачной форме компенсации к дьяволизации бывшего
отечества. В России все должно быть ужасно, ужаснее некуда ибо лишь таким образом решение расстаться с родной страной получает внятное и
убедительное оправдание.
В конце августа 1998 года, когда рубль сошел с ума, а вместе с ним и ╚дорогие россияне╩, граждане РФ. Они реагировали на кризис по-разному. Кто
неистово гулял (╚последний нонешний денечек гуляю с вами я, друзья╩), кто пребывал в ступоре, кто проклинал судьбу, кто тщетно пытался спасти остатки
денег. Основная масса людей пыталась сделать запасы продуктов и спичек. Но были в те дни и люди, наконец-то испытавшие светлую пасхальную
радость.
Я как раз тогда купил подержанный модем и стал шарить в Интернете. И вот никогда после в русской Сети мне не довелось видеть столько
ликующих (порой даже стихотворных вот что радость делает с человеком) посланий от бывших соотечественников, исполненных торжествующего:
╚А-а-а, собака...!╩
Так изгнание заканчивалось посланием. В том черном августе на краткое время оказалось (или показалось), что все эмигрантские унижения отныне
оправданны, что решение уехать из России оказалось верным, что оставшиеся там бывшие соотечественники дураки, а я умный. Для пущей
убедительности последняя мысль сопровождалась конкретными справками об уровне годового дохода (60 000 у.е. и выше) и рассказом о количестве
автомобилей. Бывшие соотечественники являли пользователям И-нета ╚загадочную русскую душу╩.
Признаться, никогда не видел более действенной агитации против отъезда с родины. Чтобы так радоваться постигшей ее беде и делиться этой
радостью с бывшими соотечественниками, нужно быть в самом деле глубоко, невыносимо несчастным человеком. С другой же стороны, речи о
невозместимом ущербе, нанесенном России массовым отъездом в колбасную эмиграцию, все эти разговоры о пресловутой ╚утечке умов╩ тоже показались
мне не во всем убедительными. Если с людскими душами там происходят такие странные вещи, то, может быть, и Бог с ними, с этими отъезжими душами,
каким-то количеством глупых и подлых французов, немцев или американцев стало больше, а мы уж как-нибудь перетопчемся. Да.
Полагаю, что процесс получения гражданства в США процедура длительная. То есть хлопоты о получении гражданства ВО начал в самый разгар
работы над сервером ╚Русское Небо╩. Была ли эта работа для него ╚компенсаторным механизмом╩? Но не хватило ему такой компенсации. И он пошел по
уже многими проторенной дорожке. Мое пожелание ему не останавливаться на достигнутом, а последовать примеру литератора Синявского, который взял
себе в эмиграции имя Абрам Терц, чтобы свободнее можно было изрыгать хулу на бывшее отечество.
- Дорогой Валерий Иванович! Ежели я все правильно понял, тут идут бои местного значения по поводу Вашей повести "Базар, вокзал, милиция". Если все так, соблаговолите сообщить электронную ссылку. Знаете ли Вы о том, что Есенин некогда сделал лучшую по-моему дарительную надпись на одном из своих сборников поэту Ивану Приблудному: "Читай, дурак, учись!"
- Осмелюсь заметить, что у дедушки Кота не только на диване, но и под диваном, а главное, и в головушке шерстистой блох нет...
| 235305 ""
|
2001-12-03 00:36:46
|
| [212.176.239.114] ВТ |
|
- ╚Некогда, с удовольствием читал творения П. Эзопова. Где ты, Парамоша? твои басни так украшали мир.╩Ой, спасибо! Как говаривал мой преподаватель математики много лет назад, в такие минуты хочется жить. Можно даже и не умирать в воду, хоть это, несомненно, мир украсило бы. Увы, я не умею ходить по кругу. Парамоша кончился, как только круг замкнулся. Дух его приходил еще пару раз, но это уже спиритизм, который так не любит Дедушка Кот, который сразу забирается под диван, который давно без блох.
- Некогда, с удовольствием читал творения П. Эзопова. Где ты, Парамоша? твои басни так украшали мир.
| 235303 ""
|
2001-12-02 23:40:56
|
| [195.34.133.68] Yuli |
|
- Я должен внести некоторые дополнения к призыву г-на редактора.
Увы, призведение господина Суси - это не графоманство - это гораздо хуже. Это оплевывание своего народа с целью получения материальной выгоды.
| 235302 ""
|
2001-12-02 23:19:20
|
| [212.152.34.124] Г.Морозов |
|
- Уважаемые Андрей и Валерий (Суси)! Модератор счел мои слова в вашу поддержку крамолой и удалил их. Еще раз повторю, мне не трудно - я вас поддерживаю.
Уважаемый ВМ, Вы пишете - "Господа, Юлий Борисович назвал повесть Суси графоманией. Кто не согласен напишите толковую статью и мы ее с удовольствием опубликуем." Так вот, я утверждаю, что писания г-на Андреева - графомания. Пусть кто-нибудь, не согласный, напишет толковую статью.
- Уважаемые Юлий Борисович и Валерий Иванович!
Я очень прошу больше не переходить на личности в своих сообщениях. Юлий Борисович, разве правомерно отождествлять героев произведений с автором? Валерий Иванович, отчего Вы решили, что Ваши произведения должны нравиться всем?
На каком основании Вы утверждаете, что кто-то не может иметь своего собственного мнения о Вас, как об авторе?
Я утверждаю и Юлий Борисович об этом неоднократно говорил, что стоит лишь выразить свою точку зрения последовательно и интересно и она будет услышана и даже будет опубликована, как публикуются высказавания Юлия Андреева.
Попасть в переплет, в частности и означает получить, быть может резкую, нелицеприятную: оценку своего произведения.
Такую оценку получал и я. Я уверен, что не дело автора защиащть свое произведение дополнительными словами. Автор уже все сказал и обязан молчать. Некоторые думают по другому, но как показывает опыт - ничего хорошего из этого не получается. Господа, Юлий Борисович назвал повесть Суси графоманией. Кто не согласен напишите толковую статью и мы ее с удовольствием опубликуем.
Ваша позиция Андрей понятна, но абсолютно уязвима - Вы не написали нам ничего хорошего о произведениях "обиженных" авторов.
Если хотите помочь делу - пишите, а не укоряйте.
| 235300 ""
|
2001-12-02 22:13:43
|
| [212.176.239.117] ВТ |
|
- Мещекский, здравствуйте! Честное слово, рад Вас снова видеть, виноват, читать. Думаю, не только я.
- Хороший рассказ.Быть может, пока не поздно, собраться с силами и сползти в воду, до нее метр, и уплыть, и умереть там, умереть туда.
Красиво, ей-богу. У Нетребо в предпоследнем Заповеднике опубликован рассказ ╚Гуси╩. Тоже очень неплохой.
| 235298 ""
|
2001-12-02 21:31:04
|
| [195.34.133.69] Yuli |
|
- Реплика на вопрос из зала.
Настоящий матрос, даже когда у него на глазах гиком убивает другого матроса, никогда не назовет гик штангой. Это я не в укор Вам говорю, а просто из уважения к древней морской профессии и к ее бесконечно выразительномы языку.
Возможно, в данном случае это был спинакер-гик. Грота-гик на больших яхтах ходит довольно высоко, и для того, чтобы получить по голове, нужно стоять на палубе или на крыше рубки, чего в свежую погоду опытные матросы стараются избегать.
| 235297 ""
|
2001-12-02 21:14:22
|
| [195.34.133.69] Yuli |
|
- Сочинения господина Суси возмутили меня до крайности. Этот тип людей, который всегда пытался извернуться так, чтобы не работать, но зарабатывать, много горя принес русскому народу, и принесет еще, что там говорить. Один тратил последний рубль и покупал лампочку, стыдно ему было жить в поъезде, в котором их воруют, а второй в тот же вечер лампочку ту выкручивал и тащил к себе в нору.
Но в данном случае цинизм особенно грязен. Господин приспосабливался и извивался при советской власти и готов был на любую подлость, лишь бы получить свою пайку, а нынче он рассказывает какой он был подлец, и на этом зарабатывет себе очередную пайку, пожирнее старой. И не надо здесь мычать про писателя и его героя, нет здесь никакого писателя, есть только дешевый приспособленец, обливающий грязью свою страну.
Все это очень напоминает расчетливую девицу, которая мало того, что зарабатывет известным способом, но еще и фотографа нанимает, чтобы потом карточками приторговывать.
Вещи, господа, следует называть своими именами. Любой терпимости бывает предел.
Вы хотите сказать, что каждый выживает, как может? Да, в уголовном кодексе эти художества не упоминаются. Есть, правда, одна языковая тонкость, которая приходит в голову, когда думаешь о людях, подобных нашему герою. Хитрого и изворотливого человека на английском языке называют почтительно hard-headed, то есть твердолобым. А вот на русском языке твердолобыми называют совсем других людей и безо всякого почтения. Здесь и проходит водораздел между Западом и Россией.
Назад
Далее
"
"
"