28.08.2020
13:35

Борисов-Мусатов: "Нет - венецианской школе!"

27.08.2020
09:44

Исключительная тонкость Мопассана

26.08.2020
10:18

И папа не велит...

25.08.2020
08:30

Формула импрессионизма

24.08.2020
08:13

Премия им. Кандинского снизошла

23.08.2020
09:11

На засыпку

22.08.2020
12:05

Про одну афонскую икону

21.08.2020
10:40

Что Нестеров ницшеанец, многих оскорбит...

20.08.2020
10:17

Жуть

19.08.2020
10:02

Пуантилизм выражает буддизм

18.08.2020
08:49

Неужели это открытие?

17.08.2020
12:57

О безумной сложности - просто

16.08.2020
15:22

Голь на выдумки хитра

Теория, мой друг, суха, Но зеленеет жизни древо.   Мефистофель, переодетый в Фауста, ученику.

Я был лично знаком с одним поэтом. И не думаю, что он соврал, сказав, что получает наслаждение, сочиняя. А читать эти стихи – вас корёжит от какого-то сюрреализма. Но, видно, компенсаторная функция искусства действует не только на восприемников, но и на творцов. Самовыразился – наслаждался процессом. Но – условностью, а не как в жизни. Как в жизни, да, сильные переживания, зато в искусстве – испытание. Наслаждение из-за условности оказывается эстетическим. Самоудовлетворение онаниста не эстетично. Так? – Вроде, так. А что тогда такое вот это?

""В музее”. 2009. Видео, 9 мин.

Реальный диалог, записанный во время сеанса секса по телефону, который существует [мол] в пространстве музея. Это позволяет ей [персонажу или автору, или обоим?] отстраниться от личного восприятия пространства музея современного искусства [воображаемое действие происходит в зале скульптуры эпохи Возрождения, а не современного искусства] и увидеть его без границ табу и этических догм” (WIKI2. https://wiki2.org/ru/%D0%9A%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%81,_%D0%9F%D0%BE%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%B0_%D0%92%D0%BB%D0%B0%D0%B4%D0%B8%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0#%D0%92%D0%B8%D0%B4%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B0%D0%B1%D0%BE%D1%82%D1%8B[10][11]).

Смотреть видео тут. Диалог – кто не расслышит – такой:

- Привет, я Антон. Как там у тебя? (Тон заученно-шаблонный)

- Привет (появляется несколько измученное женское лицо), меня зовут Полина [так зовут и саму Канис].

- О чём поговорим?

- (Замедленно и задумчиво. Это только голос. Губы не двигаются.) Ты знаешь, у меня есть фантазия…

- Поделись.

- Я очень хочу флирт в музее, который заканчивается изнасилованием.

- Что?

- Я очень хочу… э… флирт в музее, который заканчивается изнасилованием. Ты не поможешь мне?

- (Он сходу врубился. Тон стал не таким деревянным.) Я заметил тебя, когда ходил по залу, когда ты смотришь на картину. Я подошёл сзади. – В этом зале, кроме нас двоих фактически никого не было. Изредка заглядывали смотрители. [Парень сделан мало бывавшим в музеях и не знающим, что смотритель мог быть только один и тот же. Он-де просто знает, что надо какую-то конкретику дать.]

- (Её лицо окуталось каким-то меховым воротником.) Уже было темно? Поздно? Почему мы были вдвоём?

- Нет, просто в этот зал обычно не заходят.

- А что там было?

- Это было… эпохи возрождения скульптура [Он забыл, что сказал, что она смотрела на картину. И сделан не знающим, что залов только со скульптурами не бывает.] Ты остановилась около терракотовой скульптуры Лоренцо Медичи [Автор знает о такой скульптуре, существующей в действительности, но или не знает, что она находится в Вашингтоне, или считает, что это не важно для уровня секса по телефону]. Рассматривала. Я говорю, почувствовала (женское лицо в мехах с закрытыми глазами отдалилось от объектива и стало гладким и красивым) мой взгляд спиной. Слегка повернув голову, ты заметила, что за тобой стоит кто-то. Но повернуться тебе было не удобно, поэтому ты продолжала переходить от скульптуры к скульптуре, рассматривая и в то же время замечая, что происходит за твоей спиной. Я двигался за тобой. Следом. (Мех, наплывающий на женское лицо превратился в поросшую мехом моду какого-то огромного грызуна со злым глазом [про музейную фактуру оператором забыто, да и не имелось в виду с самого начала]. Женское лицо приблизилось и опять стало страшненьким [есть подозрение, что видеосюжет мало продуман на связность со звучащим текстом; халтура, короче говоря, вполне годящаяся для ремесленного уровня])

- Мне было страшно? [Авторесса забыла, что заказывался сперва флирт, а только потом – изнасилование.]

- Да. Ты не знала, что ожидать.

[Тут или иррациональность, ибо с какой стати бояться, если день и смотритель в соседнем зале, или тут психологическая натянутость от литературной неумелости или от следования порношаблону: героиня должна быть слабой духовно и физически.]

- В этом зале не было камер, поскольку скульптуру унести невозможно, она тяжёлая. [Будто камеры наблюдения устанавливают только для предотвращения воровства, и не бывает актов вандализма. Просто вползает неминуемая для порно шаблонная невероятность.] Поэтому охрана, камера не ставилась. (На экране женское лицо сменилось волчьей мордой.) Ты подошла к небольшому углублению, где в нише была каменная скамья (опять женское лицо в меховом обрамлении [имеются в виду прилив и отлив волн животности в человеческой душе]) мраморная, по краям с головами и лапами. И тут ты почувствовала, что в тебе оживает кто-то. Не успев обернуться, я толкнул тебя в нишу. (Мужчина стал говорить, задыхаясь. Голова женщины начинает мотаться из стороны в сторону.) Ты почувствовала запах моего пота, моего возбуждения. [Такое, наверно, бывает. Я раз за собой заметил такое, когда тащил новокупленный телевизор. Перед этим я мучительно волновался, как не сделать промах, какой телевизор купить.] (Волчий кожаный нос крупным планом, а на заднем – откинутая вправо женская голова с закрытыми глазами.)



 

Честно говоря, я, хоть сам далеко не ангел и способен спокойно смотреть на порносайте на изнасилование, просто пересиливаю себя, записывая для публики с голоса ролик о сексе по телефону. Ну не для публики это, ей-богу!

Другое дело – я и для себя не хочу это слушать. Почему? Потому что смотреть там не на что (одно и тоже чередование женского лица и волчьей морды), а для мужчины важно смотреть?

Или заставить себя… Раз уж я взялся это обсуждать.

 

Во время отказался записывать.

Ну что? О музее там напрочь забыто. Мне предлагается поверить, что женщина естественно хочет тех извращений и унижений, что составляют теперь джентльменский набор порноролика. А я не верю. Я верю, что неожиданность очень обостряет переживание. Музей, да, неожиданность. Но он там исчез. Есть и то вне “текста” произведения – словоблудие процитированных слов с музеем. Нет в “тексте” и искусства слова, когда вы слышите слова, а воображением видите, обоняете, осязаете половой акт, как это умел делать Набоков.

Другое дело – есть сласть впарить, чтоб это ремесленничество было как-то принято общественностью ("ее работы давно и заслуженно находятся в музейных собраниях Москвы, Парижа, Вены, Варшавы и Турина” - https://theblueprint.ru/culture/art/premiya-kandinskogo). А теперь её и в Третьяковскую галерею взяли. Пусть и не это порно “В музее”.

Скажете, и Пушкин в стихах матерился.

Но он славен тем – я по-своему скажу – что подавляющее большинство его произведений несут следы подсознательного идеала. А даже где мат есть, он дан не с целью возбудить читателя в половом смысле. Например, “Телега жизни”. Под видом произведения прикладного искусства, приложенного к мысли, как разнятся молодые годы (там и мат применён) и годы старости, выражен скептицизм к жизни вообще. Сталкиваются два плохо: молодость (с матерщиной) и старость. И столкновение даёт катарсис, который, если осознать его, есть ницшеанство: скучно жить на этом свете; одно, собственно, и то же у всех на свете. Даже такая странность есть как след подсознательной части этого идеала, куда бежать – след иномирия: метафизическая метафора о времени (аж дважды применена).

Телега жизни

Хоть тяжело подчас в ней бремя, Телега на ходу легка; Ямщик лихой, седое время, Везет, не слезет с облучка.   С утра садимся мы в телегу; Мы рады голову сломать И, презирая лень и негу, Кричим: пошел! Еб*на мать!   Но в полдень нет уж той отваги; Порастрясло нас; нам страшней И косогоры и овраги; Кричим: полегче, дуралей!   Катит по-прежнему телега; Под вечер мы привыкли к ней И, дремля, едем до ночлега — А время гонит лошадей. 1823

Я вижу единственное спасение Третьяковки от затопления её низкопробными произведениями. Считать целесообразным введение понятия подсознательный идеал автора и следов его (странностей) как показателей художественности.

Хитрость продвигателей так называемого современного искусства в стирании грани между испытанием условностью, т.е. искусством, и жизнью – в виде перформансов и т.п.

Признание подсознательного идеала как метлой выметет сор из искусства.

2 августа 2020 г.

15.08.2020
10:24

Негонимый Каллима

14.08.2020
08:58

Сближение

13.08.2020
09:02

Проверка

12.08.2020
14:27

Религии как бунт

11.08.2020
11:02

Второсортное искусство

10.08.2020
08:23

Одно спасение - что ошибки учат

09.08.2020
09:18

Без дипломатии