Всё-таки, начну с извинений. Почти миллион безвинно расстрелянных и десятки миллионов пострадавших не предмет для сомнений. Но у меня не сомнения, но скромная попытка объяснить, может быть, самому себе, случившееся на моём веку…
Дядя Симха, старший брат моего отца был в Бердичеве, где жили и мы экономистом на сахарном заводе. Сам он был оголтелым, я бы сказал, марксистом. Настенные полки за его письменным столом были уставлены томами Маркса да и попутно — Энгельса. Его единственный сын Абраша переболел в детстве гнойным менингитом — и в духовные наследники не годился. Назначен был я. Настоял, чтобы назвали меня так, как назвали; я должен был оправдать его существование. Поэтому, несмотря на младенчество, допускаем был на его споры со со своим младшим братом — моим папой. Смутно помню, как дядя Симха оправдывал ужасы коллективизиции (беспризорников, рывшихся во всех отбросах, я сам видел) необходимостью машинизации: приобретение трактора или комбайна недоступно для одиночек — папа же при этом обычно отмалчивался.
«Коммунизм неизбежен» - настаивал дядя Симха и я однажды спросил папу, что это — коммунизм. «Ну, в трамваях можно будет ездить без билета» - отмахнулся он. Что ж, и это, само по себе, было замечательно…
Когда Карлу Марксу задали однажды тот же вопрос, он ответил кратко и весомо: «Отмена частной собственности».
Большего идиотизма нельзя было даже вообразить: принципиальный отказ личности, какой бы то ни было, от личной заинтересованности, инициативы, предприимчивости. В реальности когда-нибудь и от семьи. И в первобытном обществе такое обернулось бы распадом и тленом...
В 1995 г. в Израиле я попросил показать мне преуспеший социалистический кибуц — меня направили в ближайший. Коровы в коровнике стояли едва ли не по брюхо в навозе. Спросил — как их доят. «Ну, подмываем всякий раз, конечно. У нас санитария».
Пришлось смолчать — как папе когда-то…
Не надо подозревать Сталина в непонимании того, что он натворил своей коллективизацией. Но к этому он был принужден самой идеей, ради которой (во всяком случае по уверениям ленинцев) была затеяна сама эта жуткая авантюра — пролетарский «майдан» в октябре 17-го, проигрыш войны, уже фактически выигранной Россией в составе Антанты, разжигание гражданской войны, ужасы всеобщего голода…
В первую очередь надлежало изжить «идиотизм сельской жизни» (Людвиг Фейербах) — уж потом приняться за дальнейшее. «Каждая кухарка должна научиться управлять государством" — точка (Ленин)...
Теоретики марксизма заполняли тогдашнее идеологическое духовное пространство. Но Сталин был уже не одним из коммунистических вождей — он рулил реальной страной, конкретной среди других стран послевоенной Европы и не только. Хоть как-то ориентироваться в большом мере с Коминтерном, выглядевшим всё более идиотским, с кондовой идеей «мировой революции», в отказе от коей Троцкий обличал Сталина даже в своей предсмертной автобиографии (1940-й год), с лозунгом «пролетарии всех стран соединяйтесь» - и это накануне очевидной очередной войны, когда прежде всего требовались союзники…
Сталин был поставлен перед смертельным выбором — в стране роились умничающие идеологи, «профессиональные революционеры» (интересная профессия, между прочим), безумные «герои гражданской войны», козыряющие заслугами… Во всём этом предстояло разобраться.
Вот эта разборка и объясняет, хотя бы отчасти, ужасы сталинских «чисток» - террора, неизвестного миру с времён разве что Чингисхана и Тамерлана…
«Рабоче-крестьянская партия», «пролетарская партия» восполнилась людьми с высшим образованием — инженерами, агрономами, преподавателями, экономистами т. п. Реальных прав у них попрежнему не было, но членство позволяло двигаться по карьерной лестнице, реализовать сугубо ЛИЧНОСТНЫЕ интересы.
Коммунизм, сама мечта о нём, развеялась, как дым.
Итак, прошу простить, если потревожил чувства, чью-то память. Я-то всего лишь, как и Сталин, с разницей всего-то в полвека, сын сапожника. Только он — сы грузинского сапожника, а я — еврейского. Всего-то.
Прошу простить.
