Когда по нашему репродуктору настойчиво повторили, что советский народ стремится к коммунизму, я спросил папу:
- Что такое коммунизм?
- Ну, в трамваях можно будет ехать бесплатно, - нехотя отозвался папа
.
Хоть я трамвая ещё не видел — дело было в провинциальном Бердичеве, всё равно остался доволен.
Было мне лет шесть.
Более детально я познакомился с этим вопросом, когда с папой был в гостях у дяди Симхи - папиного старшего брата.
Он был компетентен в этом вопросе — партийным не был, но был истовым марксистом. И книжные полки за его креслом были заполнены солидными томами (кажется, синими) Маркса и Энгельса. Дядя Симха считал, что мы, евреи, облагодетельствовали человечество Торой и марксизмом. (О Торе я тоже что-то когда-то где-то слышал Для своих лет я был вполне образованным).
Дядя Симха, как уже бывало, опять завёлся рассуждениями о значении пролетариата и классовой ьорьбы. Сам он пролетарием не был — был главным бухгалтером сахарного завода, но убеждал нас, меня и папу, в том, что пролетариат — самый передовой класс в истории.
- Ты приветствовал бы, если я вернулся в пролетарии? - спросил папа.
До того как стать учителем арифметики в ремесленном училище папа был сапожником.
- Почему бы нет? - задорно отвечал дядя. - Мы, евреи, слишком умные. Забыли своё пролетарское прошлое. Между прочим (и ты это знаешь) сама наша фамилия — пролетарская: «тартак» - пилорама. Его дедушка Аврум (дядя показал на меня) был сплавщиком леса.
- Владел лесопилкой, - уточнил папа.
- Не всё ли равно.
Папа несколько задумался.
- Ты рассказ «Каштанка» пролетарского писателя Чехова помнишь.
- Почему пролетарского?
- Сейчас поймёшь. Если помнишь, собачка с её хорошим классовым чутьём (а чутьё у собак, сам знаешь, замечательное) попала, так сказать, в аристократки — стала выступать в цирке.
- Хохмишь, Шмулик? (Уменьшительное от Самуил).
- Ну, зачем же? Вспомни, как она тосковала в этом своём новом статусе. «Нет, так жить нельзя. Надо удавиться» - помнишь? И, как только это удалось, тут же вернулась в пролетарскую семью сапожника. Или столяра — точно не вспомню… На рваную подстилку и жалкие объедки...
Дядя Симха стал подниматься с кресла, заслоняя спиной тома Маркса и давая понять, что визит наш окончен...
